Социальная сфера Дальстроя в условиях военного времени: Вольнонаемные работники
26 Февраль 2011
Для выполнения государственного плана в чрезвычайных условиях военного времени руководству Дальстроя значительное внимание неизбежно приходилось уделять вопросам организации трудовой деятельности и быта различных социальных групп. И, прежде всего, самым многочисленным - заключенным и вольнонаемным работникам.
С сентября 1941 г. для вольнонаемного состава Дальстроя был установлен особый порядок снабжения основными продуктами питания по так называемым «заборным документам», выдававшимся по месту работы[1]. Этот порядок снабжения распространялся на все управления, предприятия и учреждения Дальстроя за исключением больниц, детских и санитарных учреждений, которые снабжались на особых условиях. Нормы отпуска хлеба и продовольственных товаров регулировало Главное управление Дальстроя по представлению гостреста «Колымснаб». Всего было установлено три формы заборных документов – на хлеб, в продуктовый магазин и в столовую.
Для обеспечения хлебом вольнонаемное население Дальстроя было разделено на 3 категории. Первая устанавливалась для рабочих, занятых на горных работах, дорожном строительстве. К ней же были отнесены водители грузовых автомашин Управления автотранспорта и горных управлений, портовые грузчики. Вторая категория включала в себя рабочих прочих отраслей и служащих. К третьей категории хлебного снабжения были отнесены иждивенцы и дети до 16-летнего возраста.
Для продуктового магазина было установлено 4 категории. Состав первых двух категорий соответствовал тем, которые были установлены для хлебного снабжения. Третья категория в продуктовом магазине устанавливалась для иждивенцев (не работающих взрослых членов семьи) и лиц, прикрепленных на обеденный рацион питания к столовой. Четвертая – для детей до 16-летнего возраста.
Пропуска (документы) в столовую устанавливались двух категорий. Первая категория для лиц, столовавшихся на полном рационе (т.е. завтрак, обед, ужин). Вторая – для тех, кто получал в день только один обед.
В каждой из форм заборных документов предусматривались два особых отрезных талона: прикрепительный и фондовый. Прикрепительный талон служил правом потребителя на вход в тот магазин (столовую) к которой он был прикреплен. Фондовый талон являлся для магазина (столовой) «единственным оправдательным документом» для получения соответствующих товарных фондов из отдела снабжения (торговой конторы, торготдела) по категориям прикрепленных. Все виды заборных документов должны были иметь соответствующий штамп магазина (столовой), заверяться подписью руководителя торговой организации и скрепляться печатью. В случае утери заборных документов их приказывалось не восстанавливать.
Хлеб должен был выдаваться только в соответствующий день, за минувшие дни его выдача запрещалась, то же относилось и к обедам. При получении хлеба, обедов и т.п. талон вырезался и при покупателе должен был опускаться в специальный ящик. Такие чрезвычайные меры руководство ГУСДС вынуждено было принять в условиях значительного ограничения продовольственного снабжения Дальстроя морским путем[2].
В связи со сложившейся обстановкой военного времени руководство Дальстроя предполагало сокращение производства и высвобождение определенного количества работников. В конце августа 1941 г. при увольнении работников из системы Дальстроя с выездом на «материк» предлагалось руководствоваться следующими положениями. Работникам, заключившим индивидуальные трудовые договоры и отработавшим договорный срок (36 мес.), должно было выплачиваться единовременное месячное пособие, компенсация за проработанное время, стоимость проезда на пароходе и по железной дороге пассажирским поездом до места прежнего жительства или найма. Работникам, не отработавшим договорного срока, при увольнении, дополнительно должно было выдаваться еще и двухнедельное выходное пособие. Бывшие заключенные, работавшие после освобождения в системе Дальстроя по вольному найму и уволенные по тем же причинам с выездом на «материк», должны были получить компенсацию за проработанное время, двухнедельное выходное пособие и стоимость проезда до места прежнего жительства (ареста)[3].
Вместе с тем в целях сохранения кадрового потенциала было запрещено сокращать и увольнять с работы молодых специалистов, прибывших для работы в Дальстрой «после окончания высших учебных заведений по приказам НКВД» (подобные случаи имели место)[4].
Также начальникам финансовых отделов и частей указывалось, что во всех случаях выплаты зарплаты, особенно при отступлении от установленных сроков, необходимо было обеспечивать первоочередную выплату низкооплачиваемым категориям трудящихся[5].
После начала войны к начальнику ГУСДС И. Ф. Никишову от работников Дальстроя ежедневно поступали десятки заявлений просьбой отправить их на фронт. В целях решения данного вопроса и обеспечения выполнения государственного плана по основному производству 18 мая 1942 г. был принят специальный приказ «Об увольнениях и фронте»[6]. Всем начальникам предприятий и управлений вменялось в обязанность разъяснять работникам, что если для Дальстроя в них имеется необходимость, то независимо от причины (т.е. желание поехать на фронт или по другим обстоятельствам), увольнение производиться не будет. Лиц, подавших заявление об отправке на фронт и «не нужных в Дальстрое», приказывалось увольнять по собственному желанию.
Свое дальнейшее развитие получил процесс жестокого контроля и учета руководящих кадров Дальстроя. В июне 1942 г. была утверждена номенклатура начальника ГУСДС НКВД СССР в количестве 1520 чел. и номенклатура начальников управлений 3550 чел. Все должности руководящих и инженерно-технических работников были замещены на 90% за небольшим исключением. В отдел кадров Главного управления Дальстроя приказывалось представлять «специальную отчетность» в соответствии с особо разработанными (и видимо засекреченными) формами о работе с руководящими кадрами[7]. В годы войны периодически проводился единовременный переучет вольнонаемных работников Дальстроя[8].
В марте 1943 г. в целях дальнейшего укрепления производственной дисциплины на вольнонаемный состав рабочих и служащих, работавших в ИТЛ НКВД СССР было распространено действие Указа ПВС СССР «Об ответственности рабочих и служащих предприятий военной промышленности за самовольный уход с предприятий». В этой связи начальникам предприятий и организаций Дальстроя было приказано подавать в прокуратуру материалы о рабочих и служащих, самовольно ушедших с предприятий. Подобные материалы должны были подаваться не позднее, чем на следующий день после установления факта самовольного ухода, и квалифицировались как дезертирство[9]. Также с марта 1943 г. всему вольнонаемному составу Дальстроя взамен паспортов было приказано выдавать специальные удостоверения, их выдачу планировалось закончить к 1 мая 1943 г.[10]
В поисках дополнительных средств для борьбы с агрессором руководство СССР обращалось, прежде всего, к внутренним источникам, в т.ч. и к льготам северян. В октябре и ноябре 1942 г. по Дальстрою объявлялось, что на основании Указа ПВС СССР от 1 октября 1942 г. были прекращены все дальнейшие начисления процентных надбавок к зарплате рабочим и служащим лагерей, строительств, колоний, предприятий и хозяйств НКВД. Другие льготы работников Крайнего Севера - удлиненные отпуска, единовременные пособия, оплата стоимости проезда и провоза багажа при увольнениях из Дальстроя, доплата разницы между полным окладом зарплаты и пособием по соцстрахованию при временной утрате работником трудоспособности также отменялись с 1 октября 1942 г.[11]
В годы войны, даже несмотря на поставки по ленд-лизу, в Дальстрое периодически возникали проблемы с продовольственным снабжением населения. Так в связи с трудным положением с обеспечением населения хлебом с 10 мая 1944 г. было приказано ввести обязательную замену 100 г. установленной нормы хлеба галетами. В районах деятельности Западного, Северного, Тенькинского и Юго-Западного управлений в связи с недостатком овощей, устанавливалась увеличенная норма выдачи рыбы: вольнонаемным работникам основного производства 6-6,5 кг рыбы, остальным 5 кг и менее, заключенным - в горных управлениях - 6 кг, в прочих - 5,5 кг.[12]
Жилищно-бытовые условия вольнонаемного состава отрасли в военный период закономерно стали еще более дискомфортными, чем ранее. Об этом кроме всего прочего, свидетельствуют материалы специальных проверок Главного управления Дальстроя. Осенью 1942 г. в результате проверки прииска «им. Водопьянова» СГПУ была выявлена типичная для приисковых районов ситуация: дома не утеплены, значительная часть окон не застеклена, печи требовали ремонта, не была обеспечена своевременная доставка дров. Жилые помещения вольнонаемных работников вновь оказались совершенно неподготовлены к зиме. Руководству прииска было приказано немедленно принять все меры по улучшению жилищно-бытовых условий вольнонаемных работников - в противном случае могли последовать «суровые меры взыскания»[13]. Однако выполнение плана золотодобычи, куда уходили основные силы и средства, не давали возможности в полной мере позаботиться о нормальном быте трудящихся.
В начале ноября 1942 г. была проведена общая проверка готовности общежитий к зиме (общежития временного типа являлись основным местом жительства большинства работников всех отраслей Дальстроя). В результате оказалось, что не все общежития были обеспечены запасом топлива. Повторялась ситуация конца 1941 г., когда общежития рабочих из-за отсутствия запаса топлива не отапливались целыми днями и в помещениях было холодно[14]. Во многих общежитиях помещения освещались с помощью коптилок, что создавало кроме всего прочего весьма пожароопасное положение, лампочек не хватало. За санитарным состоянием общежитий никто не наблюдал, медицинские работники и администрация относились к этому вопросу формально, либо вообще не уделяли никакого внимания. Приготовление пищи в столовых надлежащим образом налажено не было. Руководство Дальстроя вынуждено было констатировать, что обеды «зачастую невкусные, однообразные и питательность их не высока»[15].
Кинообслуживание, особенно приисков, находившихся в стороне от трассы было редким и не регулярным, киносеансы подчас проводились в грязных, заплеванных и захламленных, а зимою часто и в неотопленных помещениях. Корме этого не на всех предприятиях регулярно работали бани, прачечные и т.п.[16] В этой связи руководителям всех производственных и обслуживающих подразделений Дальстроя было приказано немедленно принять действенные меры по улучшению бытового положения трудящихся, устраняя прежде всего отмеченные выше недостатки. Для контроля и координации этого процесса организовывались комиссии под председательством заместителей начальников управлений. Тем не менее, несмотря на принимаемые меры, ситуация коренным образом не менялась. Полноценного культурно-бытового обслуживания населения не было создано и в довоенный период, поэтому в годы войны это было еще более затруднительно.
К весне 1945 г. в связи с очевидным завершением войны, положение вольнонаемных работников стало постепенно улучшаться. В соответствии с приказом по НКВД № 93 от 7 марта 1945 г. в Дальстрое в течение марта-апреля проводились мероприятия, связанные с повышением заработной платы рабочим, инженерно-техническим работникам и младшему обслуживающему персоналу[17]. В частности были приняты новые положения о премиальной оплате труда руководящих и инженерно-технических работников Дальстроя»[18], о прогрессивно-сдельной и премиальной оплате труда в горнопромышленных управлениях[19] и т.д. Также были утверждены повышенные должностные оклады руководящим работникам[20], введены в действие новые тарифные сетки оплаты труда[21] и т.д..
Руководство Дальстроя довольно широко пользовалось различными методами стимулирования труда вольнонаемных работников с целью перевыполнения плановых заданий. В военное время весьма действенным поощрением являлось увеличение норм питания ударникам производства (также оно применялось и в отношении заключенных работников). Особенно часто к этой мере обращались во время летнего промывочного сезона.
С апреля 1942 г. вольнонаемным рабочим, выполнявшим более 200% своей нормы выработки («двухсотникам») во всех управлениях и предприятиях Дальстроя было предоставлено право на дополнительное снабжение, которое производилось путем продажи через торговую сеть дополнительного количества продуктов (сверх нормы по соответствующей категории снабжения)[22].
На период летнего промывочного сезона 1943 г. с 1 июня всем вольнонаемным рабочим, занятым непосредственно на добыче золота, и вольнонаемным рабочим прииска «Красноармейский» (Чукотка) приказывалось ежемесячно через торговую сеть отпускать дополнительное количество продовольствия[23].
С 1 мая по 31 декабря 1944 г. для рабочих, систематически перевыполнявших свои производственные нормы (от 125% и выше), и работавших непосредственно в забое было приказано ввести дополнительное горячее питание без зачета в норму продовольственных карточек[24]. С 24 апреля 1945 г. на золотоизвлекательных предприятиях в промывочный сезон также было приказано ввести систему поощрительного отпуска продовольствия[25].
Важным стимулом оставались и денежные поощрения. В систему вошла дифференциация денежных премий по различным категориям работников - руководящему звену, горному надзору, экскаваторщикам, бурильщикам, работникам промприборов, забоев и т.п.[26] Вольнонаемные работники также поощрялись промтоварами. Так в июле 1944 г. за высокие показатели в ходе золотодобычи Тенькинскому и Чай-Уринскому управлениям было приказано выделить по 750 тыс. руб., Северному и Западному управлениям по 500 тыс. руб. на премирование отличившихся работников промтоварами[27].
К другим мерам поощрения можно отнести присвоение социально значимых званий, вынесение благодарностей и т.п. Так в годы войны за высокие трудовые достижения присваивалось звание мастера высокой производительности труда[28]. Подобным образом отмечались и целые коллективы, например присваивалось звание «лучшей экскаваторной бригады Дальстроя» и т.п.[29]
Зеляк Виталий Григорьевич
Пять металлов Дальстроя: История горнодобывающей промышленности Северо-Востока России в 30-х – 50-х гг. ХХ в.
МАГАДАН – 2004
На сайте проекта Петрографика (www.petrographica.ru) публикуется с разрешения автора
[1] Д. 79, Л. 144-151.
[2] Подр. см.: Исаков А. Н. История торговли на Северо-Востоке России (XVII-XX вв.). – Магадан: Кн. изд-во, 1994. – С. 154-175.
[3] Д. 81, Л. 274.
[4] Д. 82, Л. 31.
[5] Д. 82, Л. 90.
[6] Д. 86, Л. 203.
[7] Д. 87, Л. 49.
[8] Д. 91, Л. 210; Д. 97, Л. 88; Д. 124, Л. 98.
[9] Д. 97, Л. 50.
[10] Д. 97, Л. 61.
[11] Д. 83, Л. 133-136; Д. 89, Л. 15.
[12] Д. 114, Л. 81.
[13] Там же. Д. 89, Л. 61.
[14] Д. 90, Л. 141.
[15] Д. 90, Л. 141-142.
[16] Там же. Д. 90, Л. 141-142
[17] ГАМО, Ф. Р-23сч, Оп. 1, Д. 123, Л. 14.
[18] Там же. Д. 125, Л. 111-114.
[19] Там же. Д. 125, Л. 275-280.
[20] Там же. Д. 125, Л. 117, 119.
[21] Там же. Д. 125, Л. 267-268.
[22] Д. 86, Л. 23.
[23] Д. 98, Л. 243.
[24] Д. 114, Л. 6-9.
[25] Д. 126, Л. 3-5.
[26] Д. 114, Л. 183-188; Д. 126, Л. 6, 57 и др.
[27] Д. 115, Л. 149-151
[28] Д. 87, Л. 11 -13, Д. 88, Л. 150-152, Д. 88, Л. 49, Д. 89, Л. 102, Д. 89, Л. 56-58, Д. 90, Л. 153-155, Д. 91, Л. 7-8; Д. 100, Л. 153-154, Д. 102, Л. 16-19 и т.д.
[29] Д. 100, Л. 164-165.